Глава 3 - Побег от судьбы.

    «Судьба не четка, не точна, она как предсказания оракула, который говорит стихами, но что значат те стихи, нам не понять, и остается лишь гадать, ища тот тайный смысл. Кому то суждено быть королем, но как, и с помощью чего – зависит только от него ».

Над старым городом сгущался туман. Утро не предвещало ничего хорошего, холодный воздух, затянутое серыми облаками небо, влажный воздух говорили о скором приближении дождя. Горожане попрятались по домам, не было слышно привычных криков разгулявшейся детворы. Серая дымка тумана затягивала улицы города словно паук, плетущий свою паутину.
Единственным местом в городе, где было много людей, была главная площадь, на которой устанавливали наспех сколоченную плаху. Сегодня, в двенадцатый день третьего месяца лета, семьсот пятнадцатого года третьей эры будет произведена казнь самого опасного преступника последнего десятилетия, мятежника и бунтаря Корвинуса по прозвищу Змеелов. На его казнь, публичную казнь, которая должна стать символом победы имперцев над мятежниками, уже с раннего утра начали стекаться люди со всех сторон старого города. Некоторые прибыли с самых дальних уголков империи. Сегодняшнее событие должно стать одним из самых значительных за последние годы. Даже плохая сырая погода не могла помешать предстоящей церемонии.
Вокруг площади построены высокие каменные дома, в которых находятся многочисленные питейные и развлекательные заведения, бани и бордели. Главная площадь являлась центром города, местом развлечений, народных гуляний и шествий. Единственным местом, где народу было больше, чем на главной площади, был Колизей в дни гладиаторских боев. В одном из домов, окружающих площадь, находилась ставка философов. На балконе третьего этажа, крытого навесным тентом, на лавочке удобно устроились два человека. Один был седым стариком в белой робе, другой был также не молод, с темными короткими волосами, одетый в темно-красную робу.
- Даже сырость и холод не могут заставить человека отказаться от зрелища! – воскликнул Клавдий.
- Не то слово, друг мой, только посмотри, с каким предвкушением они жаждут увидеть чужую смерть! – ответил Люций.
- Воистину смерть человека стала ценнее его жизни! Пока живешь – на тебя всем наплевать, но стоит попасть на плаху – и вокруг сотни, ждущие свершения твоей судьбы! Им наплевать на то, кем ты был, что  ты делал, за что тебя казнят. Главное, для чего они пришли, это взглянуть на кровопролитие!
- Сотни, погрязшие в своей злобе, всепоглощающей и не знающей пощады, грязные помыслы и желания, отравляющие все вокруг! Представь себе, если бы мысли каждого имели бы отражение в реальности, что бы мы видели? Какую форму приобрело бы то зло, та мерзость, что видим мы сейчас?
- Люций, а ты не думал, что именно это и происходит в нашем мире? Ты как то рассказывал мне о теории иллюзий, и говорил о том, что мистики способны видеть чужие мысли. Самое главное, как они их видят – они видят их след, их фантом, следовательно каждая мысль, замысел, желание, будь то оно злым или добрым, не исчезает бесследно. А что если все это оказывает влияние на окружающих?
- Интересная мысль, Клавдий, я как то об этом не думал. Действительно, если в принципе возможно разглядеть каждую мысль, то можно считать, что влияние наших помыслов может быль более вещественным, чем мы думаем! А если предположить, что все отражения наших мыслей могут объединиться? О, это может многое объяснить, например то, что в толпе люди всегда более жестоки, чем поодиночке, или причину, по которой ты теряешь хладнокровие, поддаешься бешенству, находясь в такой толпе, несмотря на то, что потом до тебя доходит вся бессмысленность своего поведения. Да, пожалуй мысль более чем интересная!
- Честно говоря, я не совсем это имел в виду. Пример толпы поучителен, но я говорю о других масштабах, о всем мире, а не о кучке людей, сходящих совместно с ума. Предположим, что все зло в мире имеет свое отражение, то как именно оно возвращается к нам? В толпе мы поддаемся влиянию общего настроения, но я не думаю, что дело в влиянии мыслей толпы на каждого. Я о другом. А что, если все это становится более материальным – что если мы порождаем иллюзии мирового масштаба, не видимые для каждого, но влияющие на всех?
- Клавдий, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь? Ты что, хочешь сказать, что мы порождаем что-то конкретно?
- Духи, демоны, ангелы, все это существа непонятные нам. Мы не знаем ни их мотивов, ни их природы. Мы не знаем, существуют ли они на самом деле, или все это сказки. А что, если они и есть результат нашего влияния, наших мыслей? Ангелы – как отражения добра, любви. Демоны – зла и жестокости.
- Насколько я знаю, духи и демоны считаются существами из астрального, параллельного мира, есть даже такое направление мистицизма – демонология, изучающая это. Я сам не раз присутствовал на обряде вызова демонов, и то, что они существуют, могу в этом поклясться. Но предположить то, что они порождены нами же? Извини, Клавдий, но это по моему бред!
- Один старый ученый выдвигал теорию о том, что никакого параллельного мира не существует, а то, что мы называем миром потусторонним, является лишь частью нашего мира, только немного смещенным с точки зрения понятия материальности. По его теории астральная составляющая мира связывается с материальной в каждой ее точке – и любой объект, будь он одушевленным или нет, вроде как отбрасывает тень на другое измерение. В то же время астральные объекты точно так же отражаются на материальном уровне. Наши мысли, для нас нематериальные, и являются как раз теми самыми объектами астрального мира наряду с иллюзиями, как например тело человека является объектом на материальном уровне. И если это так, то как должна выглядеть злоба и жестокость? Какое отражение у нее должно быть? И вызывая демона, мы лишь проецируем всю эту совокупность, этот объект астрального плана, получая его материальное отражение на нашем уровне. И сами же определяем его форму, так как представление об этом тоже мысленный процесс.
- И это отражение выглядит как демон, потому что демон есть результат проецируемой злобы, плюс мы сами его так представляем и формируем образ демона как обличие зла, в итоге он, как уже созданный объект другого плана, отражается назад согласно заложенной в него внешности? Теория весьма даже необычная, но ты забыл о ее главном изъяне – как объяснить то, что предположительно результаты совокупности мыслей обладают разумом? Ведь демоны, духи, ангелы – это живые существа в первую очередь! Правда мыслят они не всегда рационально, но это с нашей точки зрения, но главное то не это! Да и к тому же, ты кстати позабыл об этом упомянуть,  что тот самый ученый, как ты его назвал, был не совсем в своем уме, и сам себя сжег на главной площади, пытаясь доказать один из своих тезисов. И никто из уважаемых ученых, мистиков и философов не признал его теорию. Ведь факт остается фактом – с потустороннего мира призывают демонов, и раз это выходит, раз демоны появляются, значит и мир потусторонний существует. А по той теории получается мы демонов вызываем из нашего же мира, однако а доказывает обратное.
- Я лишь говорю о версии, не более того.  Давай сменим тему. Кстати, уже скоро будет вершиться судьба человека, да какого человека.  Как ты думаешь, друг мой Люций, а возможно ль обмануть судьбу? И что вообще такое – судьба?
-  Судьба есть неизбежность, друг мой. Взгляни на плаху – если человеку предписано так умереть, то так тому и быть!
- Но Люций, если все устроено заранее, и путь наш давно уж предрешен, скажи, зачем тогда борьба, зачем пытаться и стараться, зачем нам жить в конце концов, ответь? Ведь если все в мире неизбежно и заранее определено, к чему все: зачем ведутся войны, к чему, коль все на свете зря? Коль знаю я, что например сегодня мой конец, и не избежать сего, зачем пытаться сбежать, уйти?
-  Судьба капризна, друг мой. Мне кажется она заложена в человека при рождении, словно путеводная нить ведет его вперед. Судьба не четка, не точна, она как предсказания оракула, который говорит стихами, но что значат те стихи, нам не понять, и остается лишь гадать, ища тот тайный смысл. Кому то суждено быть королем, но как, и с помощью чего – зависит только от него. Обмануть судьбу нельзя, но можно уйти от предрешенного. Ведь судьба – всего лишь путь – дорога, по которой бежит твоя душа. И если свернуть – то можно заблудиться. К примеру человек, которому суждено было стать великим, случайно подхватил чуму и умер.
- Но если он умер от чумы, так и не став великим, не значит ли это, что он обманул судьбу? Ведь он не выполнил того, что было предназначено ему? – перебил Люция Клавдий.
- Единственным абсолютно неизбежным событием в жизни является смерть. Все остальное, что заложено судьбой – это лишь путеводная нить, словно невидимые кукловоды играют нами, тянут за ниточки. Эти кукловоды ни кто иные, как боги, которые вкладывают в нас наше предназначение. Обмануть судьбу невозможно, ибо единственным способом ухода от нее является смерть, а смерть всегда заложена в нас. И умерев, ты исполняешь то, что является главным событием, предрешенным заранее. Если смерть назначена тебе на сегодня, то ты умрешь сегодня или раньше, но больше положенного срока тебе точно не прожить.
- Да, кстати, Люций, взгляни направо. Узнаешь ли ты того человека, в черно-серебристой робе? – Клавдий указал рукой в сторону от толпы.
- Еще бы, конечно узнаю. Это ни кто иной, как Тхалцедум, правая рука нашего императора. Возвращаясь к иллюзиям, коль мы сегодня их вскользь уже затрагивали, а конкретно к нашей недавней беседе. Клавдий, ты тогда упомянул человека, который огненным шаром убил другого. Вглядись в нашего инквизитора, насколько я знаю, только он в нашей империи способен на такое.
Клавдий последовал совету друга. Внимательно изучив человека в черно-серебристой робе, он кивнул головой в знак согласия.
- Да, ты прав. Сейчас я его узнаю, хотя сперва мне показалось, что тот человек должен выглядеть постарше.
- А он и выглядит постарше. Просто его окружает иллюзия, чтобы он казался моложе. На самом деле ему сейчас около семидесяти лет.
- Интересно, а что он здесь делает? Нашему инквизитору, насколько я знаю, наплевать на подобные церемонии. – спросил Клавдий.
- А кто его знает. Кстати, возвращаясь к разговору о судьбе. Тхалцедум, насколько я знаю, уже лет двадцать занимается этим вопросом. Как мне говорили мои знакомые мистики, с которыми я раньше вместе постигал магическую науку, инквизитор кое-чего добился. Поговаривают даже, что он сумел найти способ узнавать судьбу человека, другие говорят, что он научился безошибочно определять лишь день смерти. Жуткий человек, если честно.
- Ну, в его случае чаще всего определить день смерти труда не составляет, не сложно догадаться об этом, если именно ты являешься ее причиной – усмехнулся Клавдий.
- И не говори… - засмеялся Люций в ответ.
Пока философы мирно беседовали на балконе, человек в черно-серебристой робе нервно ходил взад вперед. Его внешний вид был таким, что каждый, увидевший его, сразу понимал, что человек этот очень опасен. Черная роба, на которой серебряной нитью был вышит узор в виде костяного дракона, длинные черные волосы, острый нос, загнутый книзу, небольшие темно синие, почти черные глаза, тонкие губы, впалые щеки, все во внешности этого человека отдавало чем то зловещим, беспощадным, жестоким. Тонкие худые руки, кольцо в виде ящерицы с глазами из изумруда, обвившее безымянный палец правой руки, серебряный амулет на шее, изображавший какого-то адского чудовища с крыльями выдавали в нем принадлежность к колдовскому сообществу.
Тхалцедума боялись практически все, кто хоть что-то слышал о нем. Беспощадный инквизитор, человек, который занимался тем, что выбивал из заключенных пытками любую информацию, человек, ведущий расследования самых важных дел, преступлений, мятежей. Человек, отвечающий за безопасность императора, главная ищейка империи. Говорят, что сам император боится своего инквизитора. Обладающий огромным могуществом и почти безграничной властью, Инквизитор был вторым человеком в империи после императора, но его возможности были намного выше, и именно он реально управлял империей, так как ни одно важное решение императора не принималось без его участия.
Именно благодаря Тхалцедуму был пойман главный возмутитель спокойствия Корвинус, чья казнь была назначена на сегодня. Беглый раб, организовавший в свое время масштабное восстание рабов по всей империи, стал преступником номер один. Его поисками занималась вся имперская полиция, семь лет он мутил воду, призывая к мятежам, подстрекая рабов на восстания, убивая патрициев, совершая вылазки в великий город. Его единственной целью было уничтожение рабства как такового, изменения строя государства. Захваченный в плен во время войны с непокорными варварами с севера, он не признавал ничьей власти, гордый и неотступный. С каждым днем сопротивление росло, и империя находилась на пороге гражданской войны.
Но методы и действия Тхалцедума сработали как часы, позволив вычислить, где находится Корвинус, и схватить его. Все приближенные Корвинуса были допрошены инквизитором с особой жестокостью, и все, на кого мог опираться мятежник, были уничтожены. Восстание было пресечено на корню, остатки сопротивления были сломлены. Все, кто имел хоть какое-то отношение к восстанию, были распяты на дороге смерти. Смерть пяти тысяч человек стали символом победы империи и инквизитора в частности.
Казнь бунтаря должна поставить точку на любых попытках сопротивления. Эта казнь практически делала Тхалцедума единовластным правителем империи, оставляя императора лишь жалкой беспомощной марионеткой в его руках. Ей ни что не могло помешать, количество стражников было таково, что для спасения приговоренного не хватило бы и целой армии, и кроме того, у стражников был приказ уничтожить мятежника при любом признаке волнения или попытки бегству. Сбежать было невозможно.
Среди стражников предателей также не могло быть, все они настолько боялись инквизитора, что никогда бы не пошли против его воли. Они знали, что в противном случае погибнут не только они, но и все их близкие, друзья и знакомые, и не просто погибнут, инквизитор устроил бы так, что мучения их были бы долгими и ужасными.
Через некоторое время к Тхалцедуму подошел человек в черном плаще с капюшоном, надетым на голову. Он был среднего телосложения и роста, и от обычных людей его отличала лишь одна черта – ярко синие, лишенные зрачков и белка глаза, синева которых словно бельмо затянула всю поверхность глаз. Капюшон он явно носил с целью скрыть глаза от посторонних.
- Все готово, повелитель, ждем вашего приказания – шепотом произнес подошедший.
- Очень хорошо, Хант. Как только на площадь введут это отродье, на небе появится нечто, чего не увидишь только ты. После того, как все взглянут наверх, действуй! – прошептал в ответ инквизитор.
Хант кивнул в ответ и удалился также бесшумно, как и пришел.
Через минут пятнадцать на площадь вышел толстый человек. В руках он держал железную трубу в виде воронки длиной примерно с два локтя. Приставив воронку ко рту, толстяк громогласно заговорил:
- Граждане империи! Сегодня случится то, чего мы так долго ждали! Преступник номер один, мятежник, бунтарь, убийца, вор Корвинус Змеелов будет предан в руки правосудию!
В ответ толпа безудержно закричала, раздавали крики – Убить скотину! – и подобные похожего содержания. Глашатай продолжил разогревать толпу:
- Ничто, я повторяю, ничто, и даже чудо, не способно помешать свершению правосудия!
Толпа начала сходить с ума от нетерпения. Крики, ругань слышались отовсюду. По началу одиночные выкрикивания перерастали в рев, собравшие ожидали зрелища. Многие держали наготове булыжники, мечтая как можно больнее швырнуть их в приговоренного.
- Итак, наступает тот самый момент! Преклоним наши головы перед императором Тибериусом третьим, прибывшим лично наблюдать за казнью!
Сплошным ревом толпа приветствовала императора, находившегося на балконе резиденции справа от здания ставки философов.
Глашатай выдержал несколько секунд и продолжил:
- То, чего мы так долго ждали, начинается! Именем императора!
Крики – ура императору – нарушали тишину еще около минуты. Император сделал жест рукой, призывая к тишине, и толпа поутихла, ожидая приказа.
- Ввести приговоренного! – Выкрикнул приказ император.
Толпа словно взорвалась, в нетерпении ожидая появления Корвинуса. Через несколько секунд ворота резиденции открылись и из них колонной выдвинулись стражники. Вышло порядка тридцати человек, прежде чем за ними внутри колонны появился осужденный. Согнутый под тяжестью кандалов, но с несгибаемой волей Корвинус гордо шел вперед, сохраняя на лице выражение бесстрашия.  Замыкали колонну еще порядка пятидесяти стражников. Меры предосторожности были беспрецедентными, такого количества стражников, охраняющих одного заключенного, империя еще не видела.
По толпе прошел рев негодования, вызванный тем, что наличие такого числа стражников сделало невозможным бросание камней в приговоренного, что так любила делать на подобных мероприятиях толпа. Процессия начала шествие к центру площади.
Не успели стражники с приговоренным пройти и десятка шагов, как оглушительный рев и грохот сотряс толпу. Звук исходил сверху. Люди моментально взглянули вверх, пытаясь понять, что происходит. Раздались крики ужаса, которые тут же прекратились, все, кто посмотрел вверх, встали как вкопанные, открыв рты и парализованные ужасом. На них опускался огромный красный дракон. Периодически он испускал громогласный рев, сотрясающий все вокруг, из его пасти вылетал огонь. Его размеры были настолько велики, что приземлившись на площадь, его хвост и лапы оказались бы в соседнем квартале.
 За секунду до появления дракона Тхалцедум дал знак Ханту, находящемуся в толпе прямо напротив осужденного, и сделал магический пасс. Люди, парализованные ужасом, в том числе и стражники, не обратили внимание на человека, проскользнувшего мимо них. Хант оказался прямо перед Корвинусом. Он вынул небольшой топор и бросился рубить оковы заключенного. На это ушло не больше пяти секунд, Хант знал свое дело. Ведь никто не догадался надеть на приговоренного железные кандалы, считая, что деревянная доска, в которой был зажат Корвинус, прекрасно справляется со своей ролью –заставляющая сгибаться под своей тяжестью, крепко стянутая по краям и надежно зажимающая руки и голову заключенного. Дерево под ударом топора разлетелось на куски. Не замечающий происходящего вокруг и тупо уставившийся на дракона, Корвинус свалился с ног от неожиданности. Крепкий удар по голове обухом топора моментально вырубил его. Еще секунда, и Хант со взваленным на плечи обездвиженным осужденным пробирался сквозь толпу. Зачарованные драконом люди не обратили на это ни малейшего внимания. Стражники, скованные ужасом, не видели ничего, кроме медленно приближающегося к ним дракона, и ничего не слышали, кроме его рева.
Буквально несколько секунд потребовалось Ханту для того, чтобы выбраться из толпы и скрыться в соседнем квартале. Он был явно сильнее, чем выглядел на первый взгляд. Не самого худого телосложения Корвинус был для него не тяжелее ребенка, Хант бежал, не зная усталости. Вскоре он убежал от площади настолько, что почувствовал себя в безопасности. Сердце Ханта бешено колотилось, кровь пульсировала в висках. Он подбежал к неприметному зданию, достал из кармана связку ключей и безошибочно сразу же достал нужный. Зайдя внутрь, Хант запер за собой дверь. Работа была выполнена без сучка и задоринки…
Порядка пяти минут дракон парил над площадью. Каждому казалось, что дракон смотрит прямо на него, и вот-вот проглотит не пережевывая. Не в силах отвести взгляд от глаз дракона, люди стояли, задрав головы вверх, не в силах даже пошевелиться. И тут дракон начал таять прямо в воздухе. Несколько секунд и хлоп, дракон рассыпался на множество мелких точек, которые исчезли. Несколько секунд воздух плыл, словно в раскаленный жаркий день.
Люди моментально очнулись, словно проснулись после глубокого сна. Тут же раздался крик:
- Корвинус исчез!
Люди в панике, ничего не понимая, начали беспорядочное движение в разные стороны, словно муравьи в муравейнике, в который случайно наступили ногой. Одни уже окончательно отошли от дракона, осознавая, что это было видение, и пытались высмотреть заключенного, другие же все еще не могли прийти в сея после увиденного в небе. Стражники, понимая, что если они не найдут Корвинуса, им грозит участь, по сравнению с которой смерть являлась бы величайшей милостью, с остервенением рыскали по толпе, пытаясь понять, куда пропал заключенный.
Император с балкона пытался отдавать приказы, но его крики заглушали крики  толпы. Глашатай во всю орал в воронку, призывая к порядку, но его крики действовали с противоположным эффектом, они лишь усиливали шум и рев толпы. Беспорядок продолжался еще около пяти минут, в конце концов все пришли в себя и поняли, что происходит. Стражникам пришлось нанести не один десяток ударов, чтобы успокоить самых взорвавшихся людей в толпе. Организовав некое подобие порядка, стражники убедились, что на площади и в толпе в частности искать Корвинуса бесполезно. Наконец один из стражников обрати внимание на разбитые кандалы, изрядно затоптанные людьми. Рядом с ними валялся небольшой топор. Сразу стало ясно, что Корвинус сбежал не сам, а ему помогли.
Прошло еще около минуты, прежде чем удалось сформировать некое подобие плана действий. Стражники разделились на несколько групп и побежали в разные стороны. Император выкрикнул с балкона:
- Тот, кто поймает Корвинуса,  получит тысячу серебряников!
Люди, оставшиеся на площади, тут же высказали желание на участие в погоне, и безо всяких приказов ринулись на поиски. Каждому хотелось быть тем, кто поймает мятежника и получит деньги. Тысяча серебряников являлась огромными деньгами даже для богатых патрициев, не говоря уже о простом народе. Большинство собравшихся в толпе столько не зарабатывали за всю жизнь.
Поиски продолжались до поздней ночи. Люди врывались в каждый дом, и переворачивали его верх дном. Ни один самый маленький уголок не был оставлен без внимания. Все, кроме маленького здания в конце улицы одного из кварталов неподалеку от площади. У этого здания  имелось два входа. Ворвавшись через парадный вход и обыскав все вокруг, разъяренная толпа ринулась прочь. Вторую же дверь никто не видел, она была скрыта от чужих глаз колдовским заговором. Сразу за дверью начиналась крутая лестница вниз. О ее существовании догадаться было невозможно, так как находилась в таком месте, где по логике должна была быть толстая несущая стена.